Паршивая овца [Мертвецы выходят на берег.Министр и смерть. Паршивая овца] - Андре Бьёрке

Металлический голос ответил: «Здравствуйте, это Сити-банк, Лондон. Пожалуйста, назовите ваш код».

Пока я пытался выдавить из себя что-нибудь по-английски, после небольшой паузы раздался тот же голос: «Пожалуйста, назовите номер вашего банковского счета».

Я не ответил.

Голос вновь повторил с той же самой интонацией: «Пожалуйста, назовите номер вашего банковского счета».

После небольшой паузы все внезапно началось сначала: «Здравствуйте, это Сити-банк, Лондон…»

Я понял, что это автоответчик, и повесил трубку.

Я сел в машину, заинтригованный еще одной непонятной информацией.

У меня было полно вопросов, на которые я не знал ответов. У кольцевой дороги в Вике я заплатил пять крон за возможность въехать в город. Визу на пребывание в Бергене мне выдали тут же, шлагбаум поднялся, и я очутился на мосту Нюгордс, постоял в пробке и свернул наконец на улицу Ларса Хилле.

В центре, как всегда по вечерам, было полно машин. Молодые люди медленно катили в своих шикарных автомобилях вдоль тротуаров, стремясь удовлетворить свою жажду приключений. Как только на глаза им попадался подходящий экземпляр, все четыре цилиндра мотора взрывались и на полной скорости, почти снося угловой дом, машина мчалась вокруг квартала, чтобы через несколько секунд возникнуть на том же самом месте, и ее хозяин имел возможность медленно опустить стекло и небрежно бросить: «Как насчет прогулки, крошка?» Все это было старо как мир и точно соответствовало содержанию американских боевиков.

Я принципиально держался крайнего левого ряда, как можно дальше от тротуаров и всех пасущихся там газелей, чтобы не чувствовать себя сорокалетним дураком на отдыхе.

Проезжая мимо «Week End Hoteil», я заметил мигалки полицейских машин и «скорой помощи». Люди бежали туда, не обращая внимания на машины, и я сам чуть не задавил двоих из них.

Я был вынужден проехать еще два квартала, потому что соседние переулки оказались улицами с односторонним движением, пока наконец не смог свернуть налево и вернуться обратно к отелю и припарковать машину под запрещающим остановку знаком.

Около отеля стояли полицейская машину и карета «скорой помощи». С трудом пробираясь сквозь толпу, я увидел, как из «скорой помощи» достают носилки. Два констебля пытались удержать любопытных, оттесняя их назад.

Но мне все-таки удалось пробраться вперед. У меня было нехорошее предчувствие. Наконец я оказался у ограждения и узнал одного из констеблей. Его имени я не знал, но это было и не важно.

— Что случилось? — спросил я.

Но ответа и не требовалось. Я смог увидеть его в пяти-шести метрах впереди на тротуаре.

Она лежала лицом вниз. Вокруг головы расползся нимб крови. Одна рука была прижата телом, как будто она хотела избежать удара.

Я автоматически поднял голову и увидел, что на четвертом этаже настежь распахнуто окно. Безмолвный свидетель ее последних минут.

Я вновь опустил глаза на тротуар.

Хотя я и не видел лица, но был уверен, что знаю эту девушку. Она даже не успела переодеться, да и со времени нашей последней встречи прошло всего лишь несколько часов.

Это была Сирен.

28

Запоздавший шок дал о себе знать — через тело как будто пропустили разряд тока. Всего несколько часов назад она шла рядом со мной живая и невредимая, сидела за столиком в кафе и разговаривала как ни в чем не бывало. А сейчас она лежала бесформенным комом на асфальте и уже никогда не сможет ни ходить, ни сидеть, ни говорить. Душа Сирен навсегда оставила свою бренную оболочку.

В голову мне пришла совершенно абсурдная мысль: теперь-то уж Карин точно не пригласит меня на обед.

Вместо этого ей придется пригласить меня на похороны.

Мог ли я предотвратить трагедию? Может быть, мне стоило заставить ее пойти в полицию, применить силу? Или это просто было бы отсрочкой того, что неминуемо должно было случиться? Должно быть, именно эта судьба была уготована ей еще тринадцать лет назад. Смерть — терпеливый кредитор, и условия ее займа самые тяжелые.

Сейчас же моя девочка лежала на асфальте, разбившись насмерть. Она выплакала последние слезы и выкрикнула последние ругательства. Через несколько часов на тротуаре не останется никаких следов.

Чудовище из серого гранита заслонило от меня Сирен. Оно так близко приблизилось ко мне, что я мог видеть угри у него на коже. Данкерт Мюус встретил меня у ограждения, как часовой на границе в государстве за железным занавесом, куда я пытался проникнуть, не имея на то необходимых документов. Но эту границу мне было уже не пересечь. Никогда.

Он придирчиво осмотрел толпу и сделал приглашающий жест рукой: «Давай сюда, Веум». По его тону я понял, что он не собирается пригласить меня на кружку пива в дружескую компанию.

Я перекинул ноги через ограждение — сначала одну, потом другую, — и он тут же обнял меня за плечи, уводя подальше от любопытной толпы, в которой я чувствовал себя более уверенно.

— Ну что, дышишь свежим воздухом, Веум?

— Не очень-то он свежий, если ты ошиваешься поблизости.

Он осклабился.

— Ты, конечно, случайно проходил мимо?

— Да ты, оказывается, умеешь читать мысли.

— Милый Веум, любитель трупов?

Я кивнул в сторону Сирен.

— Я вижу, вам все-таки удалось ее отыскать?

Он с издевкой посмотрел на меня.

— Этого было не избежать. Нам позвонили и сообщили.

— Угу, и я надеюсь, ты знаешь, кто она?

— Пока еще нет, но может, ты поможешь?

Мне с трудом удалось удержать дрожь в голосе.

— Это… Сирен Сэвог, Мюус.

У него отвисла челюсть, сантиметров на десять, так что он был похож на самосвал с поднятым кузовом. Затем он закрыл рот. Потом открыл его вновь, но на этот раз, чтобы вежливо спросить:

— Так это Сирен Сэвог?

Я почувствовал закипающую ярость.

— Вся полиция поставлена на ноги, все ищут, а находят… вот так?

Он резко ответил:

— Мы предполагали, что ты найдешь ее раньше нас, Веум.

«Именно это я и сделал», — хотел сказать я, но вовремя прикусил язык. Это вряд ли способствовало бы улучшению наших отношений. Особенно если бы он узнал, что я разговаривал с ней всего несколько часов тому назад.

Вместо этого я сказал:

— Вы потеряли важного свидетеля, Мюус.

Он мрачно посмотрел на Сирен.

— Может быть, может быть, Веум.

— Я готов поспорить, что она не сама выпрыгнула в окно.

— Нет? Да у нее вся рука исколота, и персонал отеля утверждает, что, судя по обстановке в комнате, у нее был припадок.

— Или там просто была драка.

— Мы еще ничего не можем утверждать точно.

— Ну что ж, тогда не забудь об этом. Она наверняка была не одна в комнате.

— Но так говорят.

— Да? А ты знаешь о репутации этого отеля?

— Уж во всяком случае, я знаю твою репутацию. В последний раз предупреждаю тебя, Веум: прекрати нас поучать, мы не принимаем советов от любителей. Нам достаточно и своей самоуверенности.

— В этом я не сомневаюсь.

В это время Сирен успели положить на носилки и отнести в карету «скорой помощи», что тут же было заснято на пленку ловкими журналистами. Машина направлялась в морг.

Подошел полицейский Исаксен с рыжими волосами и веснушками на белом лице, что делало его особенно заметным, и спросил, не пора ли приниматься за номер отеля.

— Давайте, — ответил Мюус.

— И не забудьте об отпечатках пальцев! — крикнул я ему в спину.

Мюус демонстративно зажмурился, но, когда открыл глаза, я тут же перешел в наступление.

— Ведь вы же нашли отпечатки пальцев в Аквариуме? На бассейне?

Мюус уже почти повернулся ко мне спиной, показывая, что это совершенно меня не касается, но внезапно развернулся, как будто его ужалила пчела. Я инстинктивно отпрыгнул назад и закрыл лицо руками.

В его глазах на секунду зажегся огонек того, что называют улыбкой. И голос его стал мягче обычного:

— Даааа, Веум. Мы обнаружили там отпечатки пальцев. Прекрасные, четкие отпечатки. Может, ты нам поможешь, Веум? — Он помолчал, а потом заорал в своем обычном стиле. — Отпечатки пальцев давно умершего человека, Веум. Человека, сгоревшего на пожаре полтора года тому назад. Отпечатки Асбьерна Сэвога.

«Подумай об этом, Веум», — мог бы добавить он. Но не добавил, а просто развернулся и ушел.

29

Карета «скорой помощи» уехала, Мюус с оперативной бригадой направился в отель, толпа начала расходиться. Шоу закончилось. Зато осталась магия тротуарных знакомств.

Я продолжать стоять на том же месте. В голове вертелись сотни мыслей.

Асбьерн Сэвог — умерший муж Сирен.

И Хенрик Бернер.

Я сейчас Сирен. Мне показалось, что я начал различать контуры банального любовного треугольника.

Но Асбьерн Сэвог сгорел полтора года тому назад — так мы считали до сегодняшнего дня.